Возможности и понимание урегулирования Карабахского конфликта после 25 лет перемирия

Доброе утро, Лаура! Приветствую всех уважаемых коллег, принимающих участие в дискуссии! Огромное спасибо за приглашение. Надеюсь, что мы сможем содержательно (что редкость в наше время) обсудить такой непростой вопрос, как урегулирование нагорно-карабахского конфликта. Если позволите, то проявлю свое преподавательское занудство, как никак, а почти четверть века за кафедрой. Обращаясь к событиям 25-летней давности следует четко различать Бишкекский протокол и Соглашение о бессрочном прекращении огня. Первый документ- это заявление с призывом к прекращению огня, сделанное в ходе вооруженного противостояния (на стадии его завершения) и подписанное участниками встречи по инициативе Межпарламентской ассамблеи СНГ, парламента Киргизской Республики, Федерального собрания и МИД Российской Федерации. Он был подписан 5 мая в Бишкеке. И был, скорее, по сути декларацией, а не соглашением о перемирии. А вот Соглашение, к которому апеллируют и сегодня, как посредники, так и конфликтующие стороны появилось уже в период с 9 по 11 мая, а вступило в силу 12 мая. Именно этот документ и по сей день является практически единственным зримым достижением мирного процесса. Соглашение хотя бы переводило открытое военное противостояние в относительно "замороженный" формат. Что мы видим сегодня? Наш уважаемый модератор совершенно права, когда констатирует: По сути, трактовка конфликта азербайджанской и армянской сторон и сейчас остаются разносистемными по определению". Здесь, что называется ничего нового. В течение последнего года я принимал участие во многих международных форумах, посвященных карабахскому урегулированию. Лейтмотив там следующий: в Армении впервые за долгие годы появилась легитимная власть, новый премьер-министр Никол Пашинян имеет массовую поддержку и популярность. Следовательно, решение конфликта не за горами, ибо власть, имеющая поддержку, может позволить себе уступки и компромиссы. Теоретически все выглядит красиво! Но на практике то общество, которое у нас есть сегодня в Армении, мандата на уступки и тем более "сдачу позиций" (а любой компромисс воспринимается с опаской) Пашиняну не дает. И не даст в обозримом будущем. Отсюда и отмечаемое многими ужесточение позиций руководства страны. Ведь тот же Серж Саргсян не слишком педалировал тему прямого вовлечения Нагорного Карабаха в переговорный процесс. Армянское руководство и на прежних этапах говорило о том, что любое решение конфликта не может не учитывать мнение карабахцев. Но одно дело апеллировать к их мнению, и совсем другое- требовать присутствия делегации НКР на переговорах. В Азербайджане, естественно, такая формулировка не принимается. Армянские эксперты, политики и дипломаты ссылаются и на Бишкекский протокол, и на Соглашение от 12 мая 1994 года, говоря о вовлечении НКР, уже имевшем место. Все так, но в политике важно использование момента. Как учил нас классик, "сегодня рано, завтра поздно". Упущенную возможность по вовлечению НКР в переговоры сегодня просто так, авансом никто не вернет. Почему реакция дипломатов-посредников на инициативу команды Пашиняна столь осторожна? Да потому, что сама посредническая деятельность (так уж сложилось за долгие годы) не имеет императивного характера. Посредники не могут приказать сторонам принять тот или иной пункт, они могут рекомендовать, дать совет, оценку, не более того. Они привыкли работать в хрупкой ситуации "ни мира, ни войны". И, говоря языком математиков, введения новых переменных опасаются. Полагая (и не то, чтобы их опасения были беспочвенными фобиями), что всякое новое может сделать не лучше, а хуже. Здесь не стоит искать какие-то хитрые планы МИД РФ или Госдепа США, мы имеем дело с дипломатической рутиной. Дипломат же в основе своей осторожный консерватор.

Важный вопрос про сущностное понимание конфликта его участниками и посредниками. Весьма показательная история имела место на недавнем юбилейном саммите "Восточного партнерства" в Брюсселе (сама эта инициатива была предложена ЕС для усиления кооперации с шестью постсоветскими республиками, включая Азербайджан и Армению). при подготовке торжественной декларации участники "Восточного партнерства" решили не придавать документу "повышенного статуса" и текст не подписали (под ним осталась только подпись Верховного представителя Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности Федерики Могерини). Важнейшей (хотя и не единственной) причиной этого решения стало недовольство Азербайджана тем, что в итоговой декларации не был четко и однозначно закреплен приоритет территориальной целостности. Заметим, это не самый важный для Баку документ, его принятие или напротив, блокирование, не изменило бы стратегического вектора азербайджанской внешней политики. И тем не менее, отмечаем скрупулезность подходов! Для Баку разрешение конфликта видится именно, как восстановление попранной территориальной целостности. Это- абсолютный приоритет, под который выстраивается и "западный", и "восточный вектор" внешней политики страны. Для Еревана же на первом месте самоопределение Арцаха, фактически же армянской карабахской общины. Посредники на этом фоне пытаются держать третью линию. Они говорят, что все три "хельсинкских принципа" (территориальная целостность, национальное самоопределение и неприменение силы) равноценны. И их называют основополагающими принципами урегулирования самого конфликта. Но как примирить все эти "равноценные ценности" (прошу прощения за тавтологию). На практике выглядит, как старый анекдот про ребе, говорящему всем спорщикам : "И Ты прав, и Ты тоже прав!" Что в "сухом остатке"? Каждый остается при своих интересах. При этом каждый опасается и за эскалацию военного противостояния. Здесь апрельская "четырехдневная война" (самое масштабное нарушение перемирия за прошедшие четверть века) выпукло показало: новое обострение не будет легкой прогулкой ни для кого. Но снижение числа инцидентов (что зафиксировали данные прошлого года) не должно создавать благостной картинки. На политическом уровне нет продвижения к компромиссу. Есть некоторые завышенные ожидания от "демократа Пашиняна", который пойдет на "сильные решения ради мира". Но для Еревана (как и для Баку) мир- это не абстракция и не лозунг, а практические шаги, опасные и не слишком популярные. Но не думаю, что Никол Воваевич мечтает о славе Михаила Сергеевича со всеми вытекающими из этого последствиями. Однако, кто бы на что ни надеялся, а мы видим и фортификационные работы вдоль "линии соприкосновения", и инциденты, пускай их количество и не столь велико. Многие говорят о контактах по линии Пашинян-Алиев, ссылаются на их блиц-переговоры на полях саммита СНГ в Душанбе в прошлом году или на первую уже в официальном формате встречу в Вене в году нынешнем. Но эти встречи пока что, по сути, дипломатическое знакомство. Да, "прямая линия" по инцидентам важна. Но это даже не начало содержательного обсуждения политических решений. Поэтому наберемся снова терпения, быстрых прорывов, как мне представляется, ожидать не приходится.

Спасибо за вопросы и комментарий, Лаура! Здесь мы подходим к очень важной проблеме. Являются ли переговоры неким проектом по достижению мира, как вещи самоценной или это политика и ничего более. Практика показывает, что, скорее, второе.В академическом плане мы можем ( да и должны) спорить о том, был ли распад СССР правовым или таковым он не являлся. Но в практической политике возобладал резон, что межреспубликанские границы, созданные во времена некогда единой страны лучше, чем их тотальный пересмотр. Даже Россия, которую после событий 2008 и 2014 гг. горазды упрекать в «ревизионизме» западные политики, идёт на пересмотр принципа «нерушимостям границ» крайне неохотно, под влиянием форм- мажорных обстоятельств. Но это- общая рамка. Помимо этого есть интерес Запада к Баку, как к энергетическому партнеру. И Запад, и Россия ценят светский характер азербайджанской государственности. Да и стабильность в цене, пускай и с дорогой ценой вопроса. Вот и ответ, почему многие подходы Баку не встречают солидарной критики со стороны внешних акторов. Но ведь и в позиции Еревана есть, прямо скажем, уязвимые места. Да, самоопределение карабахских армян- вещь самоценная! Но посмотрели бы мы на него без военной, политической и социально- экономической помощи Еревана. Хоть в лихие 1990-е, хоть сейчас! Но неудобные вопросы никто ставить не хочет, посредникам же вполне хватает уже имеющихся проблем!

Доброе утро, Лаура! Приветствую всех уважаемых коллег!
Большое спасибо за эту прекрасную возможность принять участие в обсуждении последних событий на Кавказе и более конкретно оценить возможности урегулирования Kарабахского конфликта. Политические изменения в Армении вызвали дискуссию среди исследователей, аналитиков и региональных экспертов и создали определенные ожидания. Они видели некоторые возможности и даже тайно думали о фундаментальных изменениях в поиске решения конфликта. Однако позиции Армении и Азербайджана не меняются. У обеих стран есть красные линии, и они не хотят их пересекать. Премьер-министр Армении Н.Пашинян подчеркнул необходимость включения НК в дискуссию и прекрасно понимает политические и правовые последствия своей позиции. Я работал с конфликтами в Грузии в течение многих лет, и это напоминает мне тот контекст, когда Южная Осетия и Абхазия исключены из процесса и это влияет на сам процесс. Я не говорю, что Азербайджан должен слепо принять это предложение, но было бы полезно подумать о решениях и вовлечении соответствующих заинтересованных сторон в этот процесс. Я бы не совсем согласился с тем, что армянское предложение не получило поддержки среди посредников. Скорее, это предложение не оправдало больших ожиданий. Как я уже упоминал, значительные политические изменения в Армении должны были привести к некоторым изменениям в поиске решений в НК конфликте, но этого не произошло. Тем временем стороны конфликта демонстрируют неизменность своих позиций, и красные линии остаются. Трудно судить о позициях посредников, и мне кажется, что за эти годы они многое сделали. Они предложили множество творческих решений и инициатив, однако большинство из них столкнулись с политическим контекстом и нежеланием сторон идти на уступки. В разрешении конфликтов, иногда нужно сделать один шаг назад, чтобы сделать два шага вперед. Однако это может быть связано с культурным контекстом Кавказа, и эта волшебная формула не работает в НК.
Oтвечая на ваш вопрос о трансформации процесса, позвольте мне подчеркнуть три аспекта. Во-первых, позиции остаются неизменными и красные линии тоже остаются неизменными. Второй аспект связан с мирным подходом, который декларируется обеими сторонами и их готовностью к переговорам. В какой-то момент мы стали свидетелями сбоя в диалоге, и в настоящее время я вижу позитивную политическую волю к продолжению дискуссии. Однако самое главное, что конфликтующие стороны хотят достичь своих целей, которые несовместимы. Этот процесс продолжается уже много лет, и если они будут продолжать добиваться целей, которые несовместимы, то процесс диалога, как представляется, будет иметь незначительные последствия. А именно, позиции и формулы Армении и Азербайджана "Территории взамен на не войну“ и "Новая война - новые территории" несовместимы. Я бы не согласился с тем, что Армения придумала новую политику или позицию, введя концепцию "Новая война - новые территории". Они четко заявили, что Армения не изменит своей позиции и готова защищать интересы всеми возможными средствами. 29 марта министр обороны Армении Давид Тоноян обратился к армянской диаспоре. Это была его целевая группа. Или, может быть, это было отражение того, что происходит за кулисами между главами государств и дискуссией, которая шла неформально. Я читаю заявления, однако они слишком дипломатичны, и иногда не ясно, что обсуждалось и что было согласовано. Министр обороны мог бы усилить позицию Армении в ответ на происходящее между главами государств.