Карабахский конфликт в контексте политических процессов в Армении и Азербайджане - 2018

Ни в коем случае спешить не стоит, более того, как бы мне не хотелось верить в happy end этой истории, приходится признать, что успешные реформы при таких исходных ещё большее чудо, чем смена власти. Появление нового Дракона более чем возможно, ещё более реален бургомистр, присвоивший себе все "завоевания революции". Но самого факта смены власти под давлением протеста уже никому не отменить

Сергей, по моему вы не правильно поняли мой тезис о 2016 годе. Я писала, как раз обратное тому, на что вы указываете. Именно апрельская война показала лживость мифа о том, что протесты в Армении и смена власти могут привести к еще большей угрозе безопасности. И, кстати, об этом раньше меня написал Манвел Саркисян, я же с ним согласилась.

Вот цитата моя: "Все эти требования были особенно явственно выставлены после апреля 2016 года, когда, как точно описал Манвел Саркисян, был подорван миф о том, что любые массовые протесты - это подрыв стабильности в Армении, что чревато в свою очередь угрозами безопасности не только для Армении, но и для Карабаха".

А этот апрель как раз стал подтверждением вышесказанного. Хотя и были слышны из Азербайджана призывы, что мол, вот, наступил момент военного демарша и возвращения Карабаха, пока в Армении неразбериха и смена власти, но демаршов не случилось. Правда, на то были свои причины, в Азербайджане свой праздник - 100 летие и т.д. Но факт остается фактом.

никак не могу согласится с вопросом о восприятии, просто потому что это я наблюдал не по оценкам экспертов или разговорам с коллегами, а в режиме реальной жизни. Как Вы сами понимаете, Сергей, разговоры об этом велись так или иначе за каждым столом, да и не только столом. Теперь насчет 2004 года, как раз таки в 2004-05 годах властями Грузии предпринимались титанические усилия, чтобы изменить отношение к конфликтам с ролью России. По всем телевизорам шли программы о том, что сепаратисты в изоляции и очень скоро совместными усилиями Москвы и Тбилиси оба региона вернутся под контроль Грузии. Это было до августа 2005 года. А вот с 2006 года ситуация действительно изменилась, и про роль России в конфликте стали говорить часто и громко именно на официальном уровне. Гали 1998 и Кодори 2001 были не разморозкой, а незначительными эпизодами. Что касается ситуации в Цхинвальском регионе, то после августа 2005 года вплоть до 2008 года крупных вооруженных инцидентов практически не было. Было строительство, открытие магазинов и развлекательных центров, небольших предприятий на территории, контролируемой грузинскими властями. Если говорить о контактах, то это прежде всего достаточно большое количество людей, приезжающих в Тбилиси на лечение, бесплатное, конечно, и обучение в вузах, таких поменьше, но они есть. А не прервались контакты просто потому что с грузинской стороны не стали выстраивать линию фронта по причинам изложенным мною выше.

Его приход к власти крайне интересен. С одной стороны, лидер протестов, поддержка улицы, недовольство властью, как катализатор популярности. С другой стороны, переговоры с разными фракциями, включая и РПА, диалог с российским посольством, делегацией депутатов Госдумы (где Пашинян смог произвести позитивное впечатление даже на коммуниста Леонида Калашникова, традиционной скептически настроенного ко всем постсоветским протестам, таковы коммунисты в РФ сегодня!). Не было "покушений" на прерогативы вновь избранного президента Армена Саргсяна, который был избран явно при поддержке РПА, В итоге у Пашиняна оказалась и поддержка дашнаков, и сторонников Царукяна, как и его самого. Избран он был по Конституции, которую пробивал в свое время Саргсян (Серж). ТО есть народное выступление вкупе с переговорами. Интересный коктейль, здесь нельзя говорить прямо о "чистой революции". На мой взгляд, первоосновой протестов было недовольство властью. Но! В качестве претензий к Саргсяну выдвигали и провалы в сфере обороны и безопасности. Был протест против низкого качества и низкой легитимности власти. В условиях конфликта провалы в сфере безопасности имеют важное значение, даже, скорее не сами провалы, а восприятие народом политики, как провальной.