Сотрудничество ЕС и стран ВП 10 лет спустя: что впереди?

Приветствую, коллеги!

На этот раз двухдневная дискуссия будет по теме программы ВП на сегодняшний день, спустя 10 лет после ее запуска. Приглашенные на нашу конференцию эксперты представляют 4 из 6 стран участниц. Три из этих стран на данный момент имеют Соглашение об ассоциации с ЕС (Украина, Грузия и Молдова). Через пару месяцев (в ноябре) исполниться два года после подписания Всеобъемлющего и расширенного партнерского соглашения между ЕС и Арменией. Пока еще в процессе разработки соглашение по всеобъемлющему партнерству между ЕС и Азербайджаном, хотя некоторые официальные круги Азербайджана заявляли, что в мае будет подписано это соглашение. Совершенно другая ситуация с Беларусью. В течение прошедших 10 лет ЕС применил ряд ограничительных мер в отношении этой страны, а затем стал переговариваться по соглашениям о  Партнерстве в сфере мобильности,   Об упрощении визового режима и реадмиссии.

Хотя все страны Восточного партнерства формально объединены под этим названием и географически охватывают восточный периметр соседства с ЕС, но как показали события прошедших 10 лет, у почти каждой из них есть разные приоритеты в отношениях с ЕС, которые обусловлены политическими соображениями. И сотрудничество проходит в режиме двухсторонних отношений (ЕС-страна участница).

10 лет – это повод не только подвести итоги для всех сторон программы (включая и ЕС), но и анализировать будущее ВП с ее изначально анонсированной идеологией. Надеюсь, что с вашей помощью мы решим эту задачу и сможем коллективно создать и панорамную картину реалий программы как таковой, и представить эти реалии на примерах наших стран в более глубоком ракурсе.

Коллеги, прежде чем предложу вам первые вопросы для ваших выступлений, хочу проинформировать господ Арифа Маммадова и Геннадия Максака (как специалистов, которые участвуют в нашей работе впервые), и напомнить Ивлиана Хаиндраву и Бориса Навасардяна (как уже имеющих опыт участия в наших дискуссиях), что вы свободно можете реагировать и на выступления других участников, и даже по вопросам их стран, задавать дополнительные свои вопросы друг другу и т.д.

Добрый день, друзья!

Спасибо за предоставленную возможность поделиться своими соображениями о Восточном партнерстве. Надеюсь на плодотворную дискуссию.

Коротко отвечу на поставленные модератором вопросы.

Для Украины главными достижениями от прошедших 10 лет политики ВП можно с уверенностью назвать старт полного применения Соглашения об ассоциации Украины с ЕС, включая полную и всеобъемлющую зону свободной торговли, а также введение безвизового режима с ЕС. Можно назвать эти достижения и оправданными ожиданиями Украины.

Многосторонний формат не настолько интересен Украине в силу ее размера и амбиций. Преобладание двустороннего трека над многосторонним для Киева, служит возможным объяснением, почему Украина не стремиться проявить свои лидерские качества в регионе ВП.

Из разочарований, конечно же, на первом месте слабая артикуляция со стороны европейский институтов перспективы членства стран-партнеров, которые питают такие чаяния и проявляют особый интерес к сближению с ЕС.
Вторым большим разочарованием можно назвать слабый компонент безопасности в рамках политики ВП, что очень остро воспринималось и воспринимается на фоне агрессии Кремля в Украине.

Лауре Багдасарян
Относительно планов-максимумов стран-партнеров.
Украина тут, наверное, стоит обособленно. Дело в том, что на момент запуска ВП Украина уже активно вела переговоры о новом углубленном соглашении с ЕС на замену Соглашения о партнерстве и сотрудничестве от 1994 года. И формат политической ассоциации и экономической интеграции, заявленный целью ВП, был уже по факту скопирован и мультиплицирован с Украины и ее двустороннего переговорного процесса. Поэтому, изначально официальный Киев был крайне скептичен к новой инициативе и стремился всеми силами показать свой двусторонний трек как отдельно стоящий, вне политики ВП. Поэтому сложно тут говорить о восприятии перспектив Украины через призму участия в Восточном партнерстве.

Относительно претендентов.
Политика ВП действительно не имела ничего общего с расширением и нацеливалась Брюсселем на снятие напряжения и усилении демократических процессов в регионе Восточной Европы и Южного Кавказа. На всем протяжении существования ВП Евросоюз сопротивлялся формированию сколько-нибудь внятного понимания как принцип "больше за больше" может привести к новому этапу в отношениях партнеров с интеграционными аспирациями. Ну и, конечно, смены политических элит в странах партнерах (где это было возможно), временами в значительной степени влияли на прогресс в интеграции, ровно, как и на уровень декларируемых политических амбиций членства. Хотя, справедливости ради стоит отметить, что Украина, Грузия и Молдова старались использовать разные площадки ВП для артикуляции желания видеть перспективу членства как часть политики ЕС.

 Приветствую всех! Согласен с мнением Геннадия на тему перспектив расширения, а к теме многосторонности обращнусь после того, как другие коллеги выступят с "вступительными речами". Поэтому вернусь к первому вопросу. Основным достижением прошедших 10 лет Восточного Партнерства является, на мой взгляд, определение истинной цены претензий и амбиции 6 стран партнеров, или, по крайней мере, части их обществ, на принадлежность к европейскому политическому и цивилизационному пространству. Вместе с тем этот наполненный кризисными явлениями период позволил оценить способность Европейского Союза распространять на Восток свою интеграционную энергию. Это означает, что впредь все участники процесса будут более реалистично оценивать свои возможности и продолжение сотрудничества с партнерами – какую бы форму оно ни принимало – даст более предсказуемые результаты. Главное же разочарование от политики ВП заключается в том, что разница в уровне демократического развития и модернизации между странами региона не уменьшилась, а увеличилась. Это свидетельствует о том, что, независимо от тех или иных отдельно взятых успехов, инициатива в целом вряд ли достигла поставленных целей.

Армения оказалась самым непоследовательным участником «шестерки». Вступив в процесс как представитель второго эшелона, она на удивление эффективно подключилась к переговорам по Соглашению об ассоциации с ЕС, за три с половиной года продвинулась по многим компонентам дальше тройки лидеров (Украины, Молдовы и Грузии), но 3 сентября 2013 непосредственно перед ожидаемым «триумфом», фактически, отказалась от парафирования документа. Далее, после двухлетнего периода неопределенности в отношениях с Брюсселем, Ереван во второй раз продемонстрировал высокий уровень «переговороспособности» и на фоне разочарований и даже скандалов в ряде других стран Восточного партнерства довольно быстро подготовил с партнерами из ЕС обновленный документ (Соглашение о всеобъемлющем и расширенном партнерстве - СВРП) и на этот раз без особых эксцессов допел его до подписания в ноябре 2017. В сочетании с «бархатной революцией» апреля 2018 это Соглашение могло стать ключевым фактором для решительных реформ едва ли ни по всем направлениям политической, экономической и социальной сфер. Однако новые, в отличие от своих предшественников, в высшей степени легитимные, пользующиеся доверием сограждан власти РА за полтора года крайне мало продвинулись вперед в плане реализации СВРП, поставив под сомнение свою компетентность и реформаторский потенциал. Хоть и не в той же степени, что после 3 сентября 2013, Ереван рискует во второй раз вызвать разочарования как не очень благонадежный партнер. Подводя итог этого десятилетнего периода в отношениях между Арменией и ЕС, можно записать в актив открытость страны для европейских интеграционных инициатив, умение определенной части ее бюрократии работать над стратегическими документами, что, однако, не дает ожидаемых плодов из-за чрезмерной зависимости от России в вопросах сотрудничества с третьими сторонами, а также из-за недостатка политической воли и умений в практическом решении задач.