Стереотипы и «образ врага» в Азербайджане
Ариф Юнусов, Институт мира и демократии Азербайджана
Одним из факторов, препятствующих урегулированию карабахского конфликта являются многочисленные стереотипы и мифы в армяно-азербайджанских отношениях. С одной стороны, их возникновение и широкое распространение носит объективный характер, ибо являются закономерным результатом всех современных конфликтов, особенно на этнической или религиозной основе. В то же время в основе появления тех или иных мифов и стереотипов часто лежат субъективные факторы, связанные с историей строительства национального государства.
Азербайджан и азербайджанское общество является одним из характерных примеров такого процесса. С одной стороны, Азербайджан является классическим примером страны-пограничья и своего рода перекрестка между Востоком и Западом, исламом и христианством. При этом азербайджанцы – разделенный народ и не только территориально на южных (иранских) и северных (после русско-иранских войн в начале XIX в.), но также на шиитов и суннитов. Но самое главное, в XX в. Азербайджан дважды начинал строительство национального государства: в 1918-1920 гг. и после 1991 года. В обоих случаях процесс строительства национального государства осуществлялся не после длительной борьбы за независимость, а в результате сложившихся обстоятельствах: в первом случае после падения Российской империи, во втором – распада СССР. И каждый раз в ходе строительства национального государства Азербайджан и азербайджанское общество проходили через суровые испытания – войну из-за спорной территории Нагорного Карабаха (сам термин “Нагорный Карабах” зародился в 1919 г. как результат этой конфронтации) с соседней Арменией, которая также создавала свое национальное государство в это время. И каждый раз страна и общество сталкивались с людскими и территориальными потерями.
В то же время каждый раз перед разделенным народом стоял вопрос единства. А ничто так не объединяет народ, как война и потери. Война требует жертв, то есть героев и мучеников. Но эти трагедии и утраты позволяют сплотить нацию и объявить чужаками тех, кто остается за ее пределами. Как в конце XIX в. заметил Эрнест Ренан, “общие страдания соединяют больше, чем общие радости. В деле национальных воспоминаний траур имеет большее значение, чем триумф: траур накладывает обязанности, траур вызывает общие усилия” (1). Все это особенно характерно для XX в. - времени повсеместного создания национальных государств и борьбы за территорию, которую считают своей, времени массовых этнических чисток и геноцидов на планете. Все эти трагедии и утраты в борьбе за создание национального государства создавали то, что Омер Бартов назвал “порочным кругом определения врагов и создания жертв”, то есть стремления определить свою нацию как жертву, что является знаком не только скорби и позора, но также соответствующего статуса и чести (2). При этом логика борьбы за строительство национального государства и развития на фоне борьбы с соседями и соперничества за привлечение на свою сторону симпатии международного сообщества требовала выставлять напоказ национальные жертвы и печаль от трагедии.
Применительно к Азербайджану и азербайджанскому обществу следует заметить, что за несколько лет до распада Российской империи появились первые национальные политические партии (“Мусават”, “Гуммат”), появился слой интеллигенции, ставивший вопрос об этнической идентичности. Однако значительная часть населения была далека от этих процессов, их мышление осталось на уровне обычной мусульманской “уммы” (общины верующих), с ее слабым уровнем национального самосознания.
В такой ситуации после распада Российской империи и в ходе процесса создания национального государства в марте 1918 г. в Баку произошли кровавые события, когда большевики вместе с дашнаками (с точки зрения азербайджанцев – русские и армяне) устроили резню в городе и убили не менее 12 тыс. азербайджанцев. Если “исходить из числа жертв, мартовские события были одним из наиболее страшных эпизодов в ходе российской революции” (3).
Вошедшие в сентябре 1918 г. в Баку, турецкие и азербайджанские войска устроили ответную резню, убив как минимум до 9 тыс. армян. Затем последовали взаимные погромы сторон в Карабахе в г. Шуша, и именно в этот период и зародились первые мифы и образы врагов. При этом каждая сторона акцентировала внимание на своих жертвах и потерях, в то же время обеляя собственные кровавые действия.
В год первой годовщины мартовских событий (31 марта 1919 г.) лидеры первой суверенной Азербайджанской Республики решили объединить религиозные чувства с этническими и в результате для многих азербайджанцев-шиитов мартовские события стали “новой Ашурой” (4) и своего рода “гражданским Махаррамом” (5). Причем не столько даже днем религиозного траура, сколько национального единства, когда жертвы (шахиды) (6) пали за народ. Тогда же жертвы мартовских событий были перезахоронены в специально открытом в Нагорном парке г. Баку кладбище.
В советский период коммунисты от всего этого постарались избавиться и вычеркнуть все это из памяти азербайджанцев. Мартовские события стали трактоваться как “контрреволюционный мятеж мусаватистов”, кладбище в Нагорном парке было уничтожено и на его месте построен парк и ресторан “Дружба народов”. А в пантеоне героев и жертв оказались теперь 26 бакинских комиссаров и памятник им в центре Баку, как свидетельство интернационализма новой власти. То есть новые власти поспешили создать свое “место скорби” и поклонения новым героям и жертвам борьбы, куда регулярно приводили школьников и возлагали цветы.
Правда, в полной мере своих целей коммунисты не добились. Азербайджанцы сохраняли память о тех мартовских событиях. В результате, парк, а уж тем более ресторан “Дружба народов” не были для азербайджанцев любимым местом для посещения и прогулок. Многие, особенно из числа молодых, даже не знали о причине запрета, но знали от родителей, что это место “харам” (7).
Однако в советский период произошло то, чего не смогли осуществить лидеры первой Азербайджанской Республики. Москва сохранила территорию республики и даже некоторые национальные символы. Но самое главное, в СССР осуществлялась политика “коренизации”, что на деле означало внимание к местным кадрам в государственном и партийном аппарате. Кроме того, уделялось внимание и развитию науки и культуры. В результате, в Азербайджане накануне распада СССР была значительная научная и творческая интеллигенция. Но главное, после 70 лет советской политика атеизма и борьбы с религией теперь для азербайджанского общества главную роль играл не исламский фактор, а национальный.
В таких условиях вновь повторилась ситуация 70-летней давности: опять на фоне быстрого распада СССР надо было срочно думать о создании независимой республики. И вновь война с Арменией из-за Нагорного Карабаха, опять кровавые и жестокие межэтнические столкновения и чистки и снова возникновение порочного круга определения врагов и создания жертв.
В силу многих объективных и субъективных причин в тот период армянский национализм был намного более активным, чем его азербайджанский аналог. Помимо конфликта с азербайджанцами и понесенных потерь в 1918-1920 гг., армяне в 1915 г. пережили намного более ужасные потери в Османской империи и это стало для них настоящей национальной катастрофой. В то же время, в советское время с 1965 г. армянам позволено было проводить массовые демонстрации и отмечать 24 апреля как День поминовения жертв 1915 года. В Армении с 1967 г. был и соответствующий памятник, то есть свое место скорби и поклонения для всеобщего сплочения. Был и образ внешнего врага в лице турок. И все это тиражировалось в учебниках и книгах по истории, фильмах. То есть, пропагандирующая составляющая вносила свою и весьма существенную роль в дело четкого определения образа врага и сплочения нации вокруг своих жертв. Наконец, армянам позволялась и связь с диаспорой, пусть и в ограниченной форме. Все это способствовало организованности и сплоченности армян в начальной стадии карабахского конфликта. Ведь для армян азербайджанцы были теми же турками, а потому карабахский конфликт был для армян своеобразным продолжением того, что с ними произошло семь десятилетий назад в Османской империи.
Всего этого азербайджанцы не имели и потому в начальной стадии карабахского конфликта они не были сплочены, их действия часто носили спонтанный характер и являлись ответной реакцией на действия армян. Хотя память о мартовских событиях 1918 г. сохранилась у определенной части населения и о них в конце 1980-х гг. стали даже открыто говорить и писать, однако все же в азербайджанском обществе не было пока своего символа скорби и четко очерченного образа врага. В обществе помнили, что в 1970-е гг. в НКАО периодически возникали конфликты с армянами, которые однако, власти быстро решали. И потому была сильная вера, что и сейчас произошло случайное недоразумение, которое будет решено если не своей республиканской, то центральной советской властью в Москве. Даже появившиеся первые беженцы из Армении и сумгаитский погром не изменили взгляды азербайджанцев – происходившие события рассматривались через призму объявленной Горбачевым “перестройки” и борьбы за демократию в СССР, а не как начало этнического конфликта с армянами.
Кажется парадоксальным, но созданный в 1988 г. Народный Фронт Азербайджана (НФА) первоначально также декларировал идею борьбы за демократию и не выступал за независимость и создание национального государства.
Тогда многие в Азербайджане не понимали, почему в связи с Карабахом армяне и многие в СССР и на Западе поднимают тему геноцида и роли Турции. Еще большее раздражение вызывало то, что проблема Карабаха рассматривалась за пределами Азербайджана через религиозную призму, как якобы историческая борьба “христианской Армении” с “мусульманским Азербайджаном”. Опрос, проведенный в 1990 г. в Азербайджане показал, что лишь около 3% населения считали, что армяно-азербайджанский конфликт из-за Карабаха имеет религиозную основу (8).
Но очень скоро ситуация изменилась. Поток азербайджанских беженцев из Армении, а потом из Карабаха принял лавинообразный характер, что резко радикализировало общественные взгляды. Тема демократизации и “перестройки” ушла в сторону, на первый план вышел карабахский конфликт с армянами, что резко усилило этнический фактор. В большом количестве стали появляться публикации по истории Карабаха и армяно-азербайджанских отношений. Пропаганда и идеология борьбы с армянским этническим сепаратизмом быстро занимали свои места в конфликте.
Вскоре и НФА был вынужден занять иную позицию, более националистическую. А на фоне быстрого развала СССР думать о необходимости создания независимого государства.
Перелом наступил после 20 января 1990 г., вошедшего в историю Азербайджана под названием “Черный январь” (азерб. Гара январ). Похороны людей, убитых при вводе советских войск в Баку, словно вернули азербайджанское общество в далекий март 1919 г., когда была первая акция гражданского Махаррама азербайджанцев. Вновь у народа появились жертвы, которых похоронили там же, где в 1919 г. похоронили жертвы мартовских событий. Разумеется, был закрыт открытый в советское время ресторан, а парк превращен не просто в кладбище, а в Аллею мучеников (азерб. Шахидляр хиябани).
При этом в обществе особо не задавались и не задаются по сей день вопросом о жертвах армянских погромов в Баку, которые имели место буквально за неделю до 20 января. В соответствие с законами этнических конфликтов, важно поминовение своих жертв.
Так азербайджанцы создали свое “место скорби” и поклонения новым героям и жертвам борьбы, куда теперь ежегодно 20 января приходят сотни тысяч бакинцев и жителей других районов республики. Вначале это было место скорби и поклонения жертвам борьбы с советской властью за создание национального государства. Также был разрушен памятник 26 бакинским комиссарам, как последний символ советской власти. Когда же в 1992-1994 гг. шли широкомасштабные боевые действия в Карабахе, погибших в боях с армянами стали также хоронить на Шахидляр хиябани. После чего это место стало не только символом борьбы за независимость Азербайджана, но также и местом поклонения погибшим мученикам в борьбе за территориальную целостность страны.
Примечательно, что погибшие во Второй мировой войне, в том числе известные Герои Советского Союза не воспринимались как шехиды и были похоронены в созданной еще в советское время Аллее почетного захоронения (азерб. Фахри хиябан) наряду с известными деятелями науки и культуры, а также политиками и государственными деятелями Азербайджана.
Но в проблеме карабахского конфликта и создания многочисленных стереотипов и “образа врага” главную роль сыграли трагические события в Ходжалы в феврале 1992 года, когда было зверски убито 613 человек, в том числе 63 ребенка, 106 женщин и 70 стариков. Ведь Черный январь был символом борьбы с советской властью. И хотя в Шахидляр хиябани хоронили также и погибших в карабахской войне, но в общественном сознании это место все же больше ассоциировалось не столько войной с армянами, сколько борьбой с советской властью за создание независимого национального государства. Ходжалинская трагедия произошла уже в постсоветский период и, хотя в бойне мирного азербайджанского населения наряду с армянами принимали участие и части бывшей советской, а теперь российской армии, в общественном сознании азербайджанского общества виновниками были только армяне.
В то же время, хотя карабахская война шла вовсю, а армяне уже заняли четко место главного врага азербайджанцев, все же прошло слишком мало времени с начала конфликта и не в полной мере пропагандистская машина развернулась. Поэтому какое-то время даже после Ходжалинской трагедии в обществе господствовали более либеральные взгляды и отношение к “образу врага”. Характерный пример для того времени: осенью 1992 г. в Аппарате президента проходило совещание экспертов для того, чтобы определить, как в СМИ и в официальной пропаганде называть произошедшие в Ходжалы кровавые события? Предлагались разные термины: “бойня”, “погром”, “резня”, “трагедия”. Вдруг кто-то предложил квалифицировать события в Ходжалы как геноцид. Это предложение было жестко отвергнуто, поскольку тогда в общественном сознании и понимании азербайджанцев в этом слове было что-то унизительное – тебя убивают, а ты не сопротивляешься. Поэтому тогда остановились на термине “трагедия” (азерб. фаджиа).
Более того, в общественном мнении, а также в ходе следствия того периода главный акцент делался на поиске виновных в трагедии с азербайджанской стороны. То есть, в обществе не было сомнений, что армяне осуществили бойню в Ходжалы. Но также следовало найти тех с азербайджанской стороны, по чьей пусть и косвенной, но вине армяне устроили эту бойню. Речь шла тогда о вине президента Аяза Муталлибова и ряде полевых командиров, которые не выполнили свои обязанности и не пришли на помощь ходжалинцам.
С приходом в 1993 г. к власти Гейдара Алиева начался новый этап в истории создания стереотипов и образов врага в Азербайджане. Война была проиграна, немалая часть территории оккупирована, сотни тысяч беженцев уже не только из Армении, а с собственной территории стали беженцами внутри страны. В обществе царили подавленность, депрессия и обреченность. Была разрушена прежняя идентичность и отношение к себе и окружающему миру.
Правящая элита поставила перед собою задачу обосновать нахождение у власти и выбор внешнеполитических союзников, а также врагов. Требовалось все это обеспечить соответствующей идеологией, культурой и образовательным дискурсом. Конструируемая новая национальная идеология получила установку на представление азербайджанского народа в качестве жертвы постоянных нападений коварных соседей, в первую очередь армян. Поражения объяснялись не только многочисленностью врагов, но и отсутствием единства. Но указывалось, что азербайджанский народ никогда не сдавался и мужественно боролся против изменения геополитической карты в пользу христианского мира. В этой картине мира именно прошлое дает ответ для настоящего: “нас всегда притесняли, но мы никогда не прекращали борьбу” (9). А потому тяжелый период поражения и потери Карабаха обязательно сменится триумфальной победой.
В рамках новой национальной идеологии в первую очередь нужна была новая политика исторической памяти для объяснения причин поражения в карабахском конфликте и объединения народа вокруг властей и лично Г.Алиева, который единственный мог спасти нацию и сохранить государство, а также вернуть Карабах. Соответственно, выступление против политики властей расценивалось как желание поражения своему народу или призыв смириться и отказаться от былого величия. Не случайно, самым популярным девизом, который в Азербайджане стали повторять везде и на всех торжественных мероприятиях, стал: “Родина неделима, шахиды бессмертны!” (азерб. Ватан болюнмяз, шахидляр олмяз!). По сути, речь шла о переформатировании нации.
В результате, по указанию Гейдара Алиева со второй половины 1990-х годов в Азербайджане стали проводить соответствующие программы по “патриотическому воспитанию граждан в духе любви к родине и необходимости борьбы с врагами”, как указывалось в них. И в первую очередь стали переписывать книги по истории, а также издавать новые школьные учебники по истории, которые были призваны “воспитывать патриотов, умеющих отделять “своих” от “других” и готовых, если это понадобится, принять участие в очередном конфликте” (10).
Политика формирования “образа врага” в лице армян приняла целенаправленный и масштабный характер. Этот образ “исторического врага” азербайджанского народа стал главным символом в школьных учебниках истории, причем начиная уже с 5 класса! (11).То есть, подрастающее поколение должно с детства четко знать, кто является главным врагом народа! При этом, в школьных учебниках в отношении армян используются все возможные негативные эпитеты (“бандиты”, “агрессоры”, “убийцы”, “коварные”, “лицемерные” и т.д.). А если к этим школьным учебникам и книгам по истории добавить сотни публикаций в прессе и телепередач о роли армян в истории Азербайджана, то станет ясно, что промывка мозгов носит всеобъемлющий характер.
Парадоксально, но новые власти Азербайджана во многом взяли в качестве примера … армянскую пропаганду! Точнее, антитурецкую пропаганду и связанные с ней многочисленные мифы, страхи и стереотипы армян о турках. В результате этой многолетней пропаганды армянские обыватели, читая книги по истории армянского народа или публикации о турках и Турции, часто искренне полагают, что турки столетиями только и делали, что убивали армян или мечтали убить их.
Фактически Гейдар Алиев начал процесс “арменизации” азербайджанского общества и вскоре развернулся азербайджанский “плач по потерянным землям”, в моду вошли слова “геноцид”, “многострадальный азербайджанский народ” и др.
Прежние разногласия относительно того, как в СМИ именовать произошедшую трагедию в Ходжалы остались в прошлом. По инициативе Гейдара Алиева в феврале 1994 г. в парламенте было проведено специальное заседание с участием общественности, посвященное обсуждению Ходжалинской трагедии. По окончании, 1 марта 1994 г. Гейдар Алиев издал указ об объявлении 26 февраля “Днем Ходжалинского геноцида и национального траура”. Еще через три года, 25 февраля 1997 г. Гейдар Алиев подписал Указ об объявлении 26 февраля каждого года в 17.00 на всей территории Азербайджана “минуты молчания в память о жертвах Ходжалинского геноцида”.
Так был сформирован наряду с 20 Черным январем еще один общенациональный день траура и скорби по своим жертвам. Но законы этнического конфликта и пропагандистской борьбы требовали проложить мост также и в прошлое, чтобы показать, что армяне – вековые враги, которые только и делали, что убивали азербайджанцев во имя создания своей “Великой Армении”. И лучше всего для этого подходили мартовские события 1918 года. В результате, 26 марта 1998 г. вышел Указ Гейдара Алиева, согласно которому отныне в Азербайджане и в азербайджанской диаспоре 31 марта стали отмечать как “День геноцида азербайджанцев” (азерб. Азарбаджанлыларын сойгырымы гюню).
Так была завершена программа по созданию национальных дней траура и скорби, которые должны были объединить нацию против исторического врага в лице армян. При этом, получилась очень действенная цепочка дней поминовения трагических событий в истории азербайджанского народа: 20 января – “День Всенародной скорби” по жертвам советской власти (“Черный январь”), через месяц 26 февраля – “День Ходжалинского геноцида и национального траура”, еще через месяц 31 марта – “День геноцида азербайджанцев”. То есть, три месяца подряд азербайджанцы должны отмечать свои скорбные дни траура. И все это широко освещать и пропагандировать, в том числе и за рубежом. И лишь затем, в апреле наступает очередь армян отмечать свой день скорби и траура по жертвам 1915 года.
При Ильхаме Алиеве эта политика была продолжена. Мемориальный комплекс в память жертв Черного января все же не играл большой роли в деле пропаганды борьбы с историческим врагом армянами. Нужен был отдельный памятник жертвам армянских зверств, который должен был играть особую роль для азербайджанского общества. И 26 февраля 2008 г. состоялось официальное открытие памятника жертвам Ходжалы под названием “Крик матери” (азерб. Ана харайи), и именно к нему ежегодно в годовщину трагедии совершают торжественное шествие президент, представители дипломатического корпуса и сотни тысяч азербайджанцев.
Теперь, в Азербайджане было все – свои дни поминовения дней траура и скорби и памятники жертвам, куда торжественно совершали шествия сотни тысяч людей. Тем самым была полностью завершена политика формирования образа “исторического врага нации” в лице армян.
Процесс “арменизации” азербайджанцев очень быстро стал давать свои плоды. В пропагандисткой кампании армяне и азербайджанцы стали вести себя словно сиамские близнецы – каждый всячески оправдывал свои действия и акцентировал внимание на собственных жертвах, а все зло видел в действиях противной стороны. Армяне обращали внимание на погромы в Сумгаите и Баку и напрочь отрицали погромы азербайджанцев в Армении и свою вину в Ходжалы, считали это делом рук азербайджанцев. В свою очередь, азербайджанцы акцентировали все внимание на Ходжалы и отрицали свою вину в вышеуказанных погромах, обвиняя в этих погромах самих армян. Более того, очень скоро развернулось пропагандистское соревнование – каждая сторона регулярно радостно сообщала, как о своей крупной “исторической” победе, что парламент той или иной страны или штат какой-то страны принял соответствующую резолюцию по «своему» геноциду. Если в начале карабахского конфликта в азербайджанском обществе не понимали, почему с ними связывают события 1915 года, то теперь азербайджанцы стали более болезненно реагировать на акции армян или кого-то относительно турок и Турции в 1915 г., чем сами турки.
Для поднятия патриотизма, а на деле милитаристских чувств, обе стороны стали активно использовать новые технологии и начали разрабатывать для молодежи компьютерные военные игры. Азербайджанские программисты создали серию игр для молодежи под названием “Под оккупацией”. В ответ их армянские коллеги создали “Hi Zinvor” - первую онлайн-игру для мобильного телефона. В результате, ежедневно тысячи молодых азербайджанцев и армян с помощью этих и других программ уже и виртуально воюют друг с другом (12).
При этом каждая сторона не видит себя со стороны и отрицает наличие фобий, уверяет, что она более толерантна. Между тем разница лишь в том, что азербайджанцы - проигравшая сторона, их не устраивают итоги войны и нынешний статус-кво, а потому у них больше фобий и милитаризма.
При Ильхаме Алиеве армянофобия была поднята на еще большую высоту и во многом стала носить уже обыденный характер. Порой это похоже на расистский театр абсурда. С одной стороны, власти, а вслед за ними и многие обыватели любят говорить о 30 тысячах армян, якобы спокойно проживающих в Баку (13), у которых, мол, все отлично и нет никаких проблем. Что не мешает даже правительственным СМИ одновременно признавать, что в Азербайджане многие армяне стараются скрыть свою национальную принадлежность, вынуждены сменить имена и фамилии, представляют себя русскими или евреями (14). Журналисты из провластных СМИ при этом не задумываются над закономерным вопросом: а почему живущие без проблем в Азербайджане армяне вынуждены менять свои имена и фамилии и представляться русскими и евреями?
Многолетняя армянофобия привела к тому, что в Азербайджане национальность “армянин” практически стала синонимом “врага” и вызывает только негативные эмоции у добропорядочных азербайджанских обывателей. Правительственные СМИ в последние годы развернули прямо-таки настоящую кампанию “охоты на ведьм”, используя этноним “армянин” в качестве обвинительного ярлыка. Его навешивают политическим оппонентам, а также всем, кто внутри страны и за рубежом не соглашается с политикой властей Азербайджана. Любая, даже осторожная критика политики правящего режима в сфере прав человека вызывает истерику у официального Баку. На критиков тут же навешивают ярлык “армяне” или “продавшиеся армянскому лобби”.
Но если за пределами республики такая неадекватная реакция властей воспринимается с иронией и как свидетельство паранойи, то в самой республике отношение к этому иное. Иметь армянские корни или даже родственные связи с этим народом становится в Азербайджане с каждым годом все опаснее. Это может стать причиной увольнения с работы или преследований. Азербайджанские правительственные СМИ давно пестрят призывами к увольнению с работы не только армян, но и тех, кто состоит в родстве с армянами (имеют мать, бабушку или супругу-армянку), ибо “армяне хуже зверей” (15). Заявление об армянском происхождении кого-то вообще может быть воспринято как оскорбление и стать причиной судебного разбирательства (16).
Люди просто не видят себя со стороны и искренне не понимают, что их слова в любой другой цивилизованной стране будут восприняты как расизм, а их самих ждет судебный процесс и соответствующее наказание. В прессе регулярно появляются откровенно расистские рассуждения, разжигающие этническую и религиозную рознь. Так, в марте 2017 г. профессор ведущего в стране Бакинского государственного университета Низамеддин Шамсизаде без тени сомнений в интервью публично заявил: “Люди, рожденные от смешанных браков, всегда мыслят ошибочно. А вот человек с чистыми генами и кровью всегда чист для нации” (17). Ему и верящим ему и в голову не придет мысль, что эта риторика о чистой крови и генах как непременное условие для принятия верных решений и нравственно-этической чистоты в точности повторяет риторику фашистов Германии и Италии 30-40-х годов прошлого века.
Для понимания нынешней ситуации в Азербайджане очень характерно печально знаменитое “дело Рамиля Сафарова”, убившего в 2004 г. армянского офицера Гургена Маргаряна, с которым проходил обучение в рамках мероприятия НАТО в Будапеште (Венгрия). Первоначально и президент Ильхам Алиев, и МИД Азербайджана были осторожны в оценке произошедшего и даже выразили соболезнование семье убитого армянского офицера. Но затем, по мере того, как укреплялась власть Ильхама Алиева и усиливалась антиармянская риторика властей, стало меняться и их отношение к этому факту и к личности Рамиля Сафарова, который становился уже частью антиармянской пропагандистской борьбы. В результате, очень скоро из убийцы он стал превращаться вначале в жертву, чьи родственники погибли в результате карабахского конфликта, а затем и в героя войны со злейшим врагом нации! После чего власти стали предпринимать всевозможные усилия по освобождению и возвращению Р. Сафарова на родину и добились своего: в августе 2012 г. Венгрия передала Р.Сафарова азербайджанским властям. Сразу по возвращении в Баку Р.Сафаров вместо того, чтобы согласно заверениям азербайджанских властей, отбывать наказание, был президентским указом помилован и освобожден! Более того, его повысили в звании: из старшего лейтенанта сразу до майора (в настоящее время – полковник), подарили квартиру и выплатили офицерское жалованье за все 8 лет пребывания в заключении. Вслед за этим власти развернули общереспубликанскую кампанию по героизации образа Р. Сафарова.
Безусловно, рост недовольства итогами войны и бесплодности многолетних переговоров не могли не усилить радикализацию азербайджанского общества. И многочисленные соцопросы постоянно демонстрировали тенденцию на рост радикализма в азербайджанском обществе в последние годы. Соцопросы, проводившиеся в 2001-2012 гг. показали, что в Азербайджане стабильно растет число сторонников военного решения конфликта. За этот период это число выросло примерно с 35-40 процентов до 60-65 процентов (18). Растет стабильно и количество тех, кто верит в победу азербайджанской армии в случае возобновления боевых действий. Эти настроения еще более возросли после апрельских боев 2016 г., которые благодаря пропаганде были в Азербайджане восприняты как крупная победа.
Результаты соцопросов также показывают, что подавляющее большинство азербайджанцев и армян – в пределах 90 процентов – считают друг друга врагом своей страны. При этом, если у армян в пределах 50-60 процентов чувствуют к азербайджанцам “ненависть”, “ярость” и “презрение”, то у азербайджанцев эти цифры в пределах 70-80 процентов, то есть негативные чувства сильнее.
Достаточно четкая картина и относительно других друзей и недругов. Как и следовало ожидать, у азербайджанцев на первом месте среди дружественных стран с большим отрывом во всех опросах лидирует Турция (в пределах 70-80 процентов). Далее постоянно следуют США и Грузия. Именно эта тройка стран собирает львиную долю голосов респондентов, четко показав, кому принадлежат симпатии населения Азербайджана.
Самым враждебным для Азербайджана государством, как и ожидалось, была названа Армения. Далее следуют Россия и Иран (19).
Таким образом, через четверть века после прекращения огня и заключения перемирия в ходе карабахского конфликта позиции сторон не только не сблизились и стали мягче, но наоборот ситуация стала еще более радикальной и жесткой. За это время обе стороны полностью сформировали “порочный круг определения врага”. Каждая сторона помнит четко о своих жертвах, забывая или не желая думать о том, что и сами совершали насилие. Обе стороны оказались в тупике конфликта. И пока нет даже каких-либо намеков на то, что стороны намерены изменить ситуацию и для начала попытаться понять боль и страдание другой стороны.
В этой связи уместно вспомнить известного армянского писателя Гранта Матевосяна, который в одном из своих интервью с грустью заметил: “Пока что мое слово - это только слово армянина, и в него не входят равнозначно слова и помыслы азербайджанцев и турок. Пока что слияния не получается. Может быть, оно еще впереди?" (20) И действительно, осознав боль и страдания каждой стороны, их помыслы и психологию можно попытаться остановить этот “порочный круг определения врага” и найти компромиссное решение.
1. Эрнест Ренан. Что такое нация? - Собрание сочинений в 12-ти томах. Пер. с франц. под редакцией В.Н. Михайловского. - Киев, 1902, Том 6, с. 102.
2. Omer Bartov. Mirrors of Destruction: War, Genocide and Modern Identity. - Oxford: Oxford University Press, 2000, p. 91.
3. Майкл Смит. Память об утратах и азербайджанское общество. Пер. с англ. О. Фидиной. – Сборник “Азербайджан и Россия: общества и государства”. Под ред. Д.Е.Фурман. – Москва, 2001, с.95.
4. Ашура – траурная религиозная церемония у шиитов, когда происходит поминовение шиитских мучеников.
5. Махаррам (варианты – Мухаррам, Магеррам) – святой для мусульман месяц, особенно для шиитов, для которых это время траура по мученически убитому в 680 г. имаму Хусейну.
6. Шахиды – в исламе мученики, принявшие смерть за веру.
7. Харам – в исламе запретные действия и деяния, являющиеся наиболее греховными.
8. Подр. см.: Ариф Юнусов. Ислам в Азербайджане. – Баку, 2004, с. 196.
9. Сабир Ахундов. Наш геноцид. Историческая политика и школьное образование в Азербайджане. - https://www.opendemocracy.net/ru/nash-genocid/
10. Ильхам Аббасов, Сергей Румянцев. Способы увековечить прошлое: анализ образов других в учебниках истории Азербайджана. – Сборник “Современные учебники истории на Южном Кавказе”. Под ред. Любоша Веселего. – Прага: “Ассоциация международных вопросов”, 2009, с.34.
11. Подр. см.: Ариф Юнусов. Мифы и образы “врага” в исторической науке и учебниках по истории независимого Азербайджана. - http://amudarya.gei.de/fileadmin/_amudarya/bs/ay.pdf
12. Лилит Аракелян, Ника Мусави, Седа Мурадян. Как в Армении и в Азербайджане играют в
войну. - https://jam-news.net/как-в-армении-и-в-азербайджане-играют-в/?lang=ru
13. В реальности, по данным переписи 2009 г. в Азербайджане, за исключением Нагорного Карабаха было зарегистрировано 183 армян, из них 104 – в столице. В подавляющем случае, это пожилые люди, члены смешанных семей.
14. Сколько армян проживает в Азербайджане? –
http://www.1news.az/society/20151030025627115.html
