Грануш Харатян, этнограф:

- Почти в любой ситуации переезд для переезжающего человека – это стресс. К новой среде не приспосабливается даже второе поколение. И только начиная с третьего поколения человек становится частью осознанной общественной жизни. Это - факт, что наша государственная политика никак не затрагивает эту проблему, не затрагивает даже духовную, культурную политику. Для нашего Министерства культуры это не проблема, не тема для обсуждения, даже если мы стоим перед проблемой такой катастрофической миграции.  

Властям, конечно, выгодно, чтобы недовольная масса уезжала, тем более, что уезжает активная часть общества. Из этого кипящего котла всегда уезжает активная часть. Спокойствие устанавливается до тех пор, пока не поднимается новая волна. Но если бы власти хотели специально сократить численность населения в стране, то они могли бы использовать множество других средств. Я не вижу здесь какой-то специальной политики, но я вижу поощряющее равнодушие. У властей нет даже достаточного мужества признать сам факт миграции и ее реальные масштабы, не говоря уже об истинных причинах.   

Самвел Манукян, социолог:

– Наш Институт политических и социологических консультаций (IPSC) уже три года занимается исследованием темы "Качество жизни в Армении". В 2012 году мы рассматривали также проблему миграции, пытаясь выяснить, с помощью каких факторов можно управлять миграцией. Мы установили индекс политической вовлеченности, который показывает, что когда уровень политической вовлеченности людей очень низок, то позиции миграции очень высоки. Насколько повышается уровень политической вовлеченности, настолько же уменьшается ориентация на миграцию.   

Грануш Харатян, этнограф:

– У нас много сельских населенных пунктов, где в течение 7-8 месяцев вообще не бывает мужчин, за исключением старост. Говорят также, что летом женщины могут ставить во дворе таз и купаться, потому что вокруг никого нет, стесняться некого. Одно время я жила в деревне, в доме, где было принято ездить на заработки. Все трое мужчин этого дома работали за пределами страны. Как-то в деревне ребенку стало плохо и надо было везти его в райцентр. В селе было полно машин, но не было никого, кто смог бы отвезти ребенка. Это парадокс, но это реальность, к которой не проявляется никакого отношения.  

В настоящее время 2-2,5 миллиона армян живут в России. Это самая большая армянская диаспора за рубежом

Грануш Харатян, этнограф:  

– Значительная часть людей продолжает жить нелегально. Россия такая же неправовая страна, как наша, и большинство вопросов там решается либо с помощью взяток, либо связей, либо другими средствами влияния. Но они не всегда действуют, и люди часто оказываются в ситуациях, из которых не могут выбраться. Не проводится даже работа, направленная на то, чтобы заставить людей, которые едут нелегально, создать легальные условия, потому что никакой защиты от нелегальных условий нет. В этой ситуации люди страдают материально, у них формируется психология преступника. И живя в условиях неправовых отношений, они бывают готовы выйти из ситуации – что мне делать в этой ситуации, сколько денег должно быть у меня в кармане?   

Никто не связывает с Россией перспективу правового государства. Люди понимают, что едут не в правовую страну, а туда, где хотя бы не будут препятствовать их работе, использованию результатов их труда. Люди не приходят в отчаяние даже от этого обмана, они знают, что их обманывают, но это их все равно не разочаровывает. То есть обман уже приемлем, лишь бы последствия в какой-то степени устраивали. Эта страна полностью превратилась в поле отношений, основанных на обмане.   

Я знаю семьи, которые уже пять лет живут в России, но ни слова по-русски не знают, и даже ребенок, который растет в этой семье, не владеет языком в минимальной степени, чтобы школа не вызвала у него стресс. Эти люди принадлежат к потерянному поколению.

Мы судим о мигрантах по людям интеллектуальным, имеющим среду, но они составляют очень маленький процент. Около 90 процентов обосновавшихся в России имеют правовые, социальные, культурные, психологические и экономические проблемы. По большому счету они лишены многих прав. Зная об этом, зная о нарастающем в России шовинизме, о напряженном отношении общества к мигрантам, они идут на некоторое самосдерживание. С другой стороны есть много несдержанных людей, чьи поступки становятся прецедентом. Эти примеры формируют то негативное мнение, которое распространяется на обычных трудяг. И это вызывает недовольство местной армянской диаспоры, которая пользуется авторитетом, сформировавшимся на протяжении многих лет. 

Самвел Манукян, социолог:

– Мы знаем, что каждый год из Армении уезжают на заработки 150 тысяч человек, и большинство из них едет в Россию. И если мы не войдем в Таможенный союз, то для этих людей граница закроется, и они будут вынуждены приезжать в Россию по визам, преодолевать многочисленные препятствия, связанные с получением разрешения на работу. А эти 150 тысяч, по сути, решают проблему благосостояния 600 тысяч человек, если учесть, что средняя семья в Армении состоит из четырех человек. Если в России не будет возможности работать, как будут жить эти люди? Ответов на эти вопросы нет, их не существует. И если мы говорим не о различных общественных группах, а об интересах большинства населения Армении, то по меньшей мере для 600 тысяч человек ТС будет иметь очень важное значение.  

Что делать с миграцией?

Грануш Харатян, этнограф:

– Социально-экономирческие условия – очень большая составляющая. Но что такое социальный вопрос? Это прежде всего тот закон, который не действует. Я глубоко убеждена в том, что как только в Армении суд начнет действовать нормально, дополнительные стратегии уже не потребуются, и граждане Армении сами найдут решения.

Но есть величайшая уверенность в том, что власти долгое время не будут менять свою стратегию – Армения своим населением, природными ресурсами, своей будущей и нынешней внешней политикой будет вынуждена обслуживать интересы группы людей.

Самвел Манукян, социолог:

– Когда люди полностью отчуждены от политической системы и считают, что от них ничего не зависит, царящие в стране отрицательные явления проявляются гораздо ярче. А когда человек начинает интересоваться политикой и субъекты власти, гражданского общества общаются с ним, когда людям объясняют, что происходит в Армении и на конкретных примерах показывают перемены, у них возникает надежда на то, что, возможно, произошли какие-то положительные изменения. Вот это означает постепенное повышение уровня политической вовлеченности, что шаг за шагом приводит к уменьшению ориентации на миграцию. К сожалению, у подавляющей части нашего общества есть ощущение отчужденности. Власти должны вызвать у них заинтересованность, известить их о том, что они действительно занимаются проблемами широких слоев.  

Грануш Харатян, этнограф:

– Большинство эмигрировавших граждан – это как раз молодые, предприимчивые, имеющие потенциал и навыки люди. И я должна с болью сказать, что Армения становится страной пенсионеров и лиц, получающих социальные пособия. К сожалению, все это – достаточные причины для того, чтобы большая часть нашего общества считала себя униженной. Такое положение дел может закончиться либо революцией, либо бегством из страны. И мне кажется, что осуществлению революции в значительной степени мешает постоянное ощущение предвоенного состояния – есть чувство тревоги, ответственности, приводящие к самосдерживанию и миграции.

Материал подготовлен в рамках проекта Исследовательского центра Регион, поддержанного посольством Польши в Армении. Позиции и мнения выраженные в материале, не отражают позиции и мнения правительства Польши.