О восприятиях (адекватных и не очень) романа «Каменные сны» азербайджанского писателя Акрама Айлисли в армянском обществе, о готовности общества, о времени покаяния, о роли писателей и литературы в изменении атмосферы ненависти и представлений о противоположной стороне говорят армянские писатели- публицисты – Тигран Паскевичян и Ованес Еранян. 

Тигран Паскевичян  - Эту книгу я прочел после поднятого вокруг нее шума и под воздействием уже сформировавшихся мнений.

Честно говоря, я бы очень хотел, чтобы чтение было до этого. Это так называемый плановый роман, который ставил цель потрясти азербайджанское общество, повергнуть его в шок. Как я понял, книга была написана в 2005-2006 годах, сразу после сафаровского преступления. После экстрадиции Сафарова автор нашел в себе смелость представить обществу книгу. Т.е. под воздействием определенных сигналов человек написал этот роман, а потом ввел ее в оборот.  Что касается отзывов у нас, то в Азербайджане реакция на книгу и ее автора была такой  бурной, что у нас даже как-то проявили некоторую сдержанность, боясь не навредить  писателю.

Ованес Еранян –  Сначала я прочитал роман на русском, а потом уже и некоторые части в армянском переводе. Отмечу, что параллельно несколько переводчиков теперь переводят эту книгу на армянский.

Первое мое впечатление было восхищение гражданским и писательским мужеством. Удивительная писательская смелость...Думаю, что его должны были героизировать.

Власти, озабоченные имиджем страны и народа, должны были присвоить ему звание героя.

Интерес к роману у нас проявили не только творческие люди. Я знаю лидеров партий, депутатов, многих, которые передавали журнал «Дружба народов» с романом Айлисли из рук в руки. В этом смысле интерес у нас был высокий.

 И нельзя сказать, что восприятие романа у нас было неадекватное.

Были даже призывы пригласить автора в Армению, дать ему политическое убежище, звание героя. Что с моей точки зрения было тоже перебором. 

Тигран Паскевичян – С другой стороны, есть момент внутренней сдержанности.

Перед лицом такой искренности и истинной сердобольности за свой народ и свою страну, возникает некий страх, сомнение: а что, если и мы станем столь искренними и непощадными к самим себе? 

Ованес Еранян – Я не знаю народа, у которого не было бы этой проблемы, проблемы покаяния. Но мне противно и я не приемлю, когда говорят о том, что вот азербайджанцы написали такое произведение, а когда же будет наше покаяние?

Подобные призывы, обращенные к нам из зарубежа, могут иметь место. Но когда среди наших писателей говорят о том, что да, я, мы тоже должны каятся... Покажите мне мой грех, мое преступление, и я буду каятся. Нет, нам есть в чем нужно каятся, причем много чего такого.

- Каятся перед другими?

Ованес Еранян – Нет, перед самими собой. Есть много чего для покаяния перед своим народом и, такое покаяние еще будет. Пусть обвиняют меня за это, но я не вижу никакой нашей вины перед другими народами, что бы заставило нас каятся перед ними. Все что мы делали, делали против своего же народа – против армян.

Тигран Паскевичян -  В вопросе параллельного покаяния я полностью согласен с Ованесом. Думаю, что это примитивный подход говорить, что вот если Акрам Айлисли написал этот роман, то теперь пришла наша очередь создавать такое произведение. Даже отмечают, в каких именно вопросах нужно каятся нам, что, к примеру, нужно писать про Ходжалу, другие вещи...

Я думаю, что чувство вины должно быть пережито внутри, и должна быть уверенность в том, что мы  совершили грех.  Не, как с Ходжалу, когда в состоянии войны могло быть всякое.

 Вот еще вопрос – процесс выселения азербайджанцев из Армении. Я был очень активен в годы Карабахского движения, и думаю, что если бы в отношении покидающих Армению азербайджанцев столкнулся с чем-то, что могло бы оскорбить мое достоинство как личности и человека, то обязательно обратился бы к этому вопросу и событию.   

Ованес Еранян – Этот вопрос постоянно поднимается: вообще, меняют ли что-то литература и культура? Я, конечно, уверен  в том, что если в один день  вперед пойдут танки, то ни книга Айлисли, ни что-либо другое не остановят движение их гусениц. Но литература меняет атмосферу.

Мне не нравятся сравнения с книгой Орхана Памука. Книга, безусловно, с большим художественным зарядом, но где нет такой смелости, как в книге Айлисли. Это мы ищем в книге Памука что-то про геноцид, когда сталкиваемься с всего-лишь легким намеком на то, что когда то, 100 лет назад здесь была армянская церковь... И здесь нет такой четкой оценки событий, такой документальности, как в книге Айлисли.

Правда, в то же время я не считаю это недостатком книги Орхана Памука, потому что в своей книге он преследовал не цель документального отображения событий.